четверг, 24 мая 2012 г.


Винсент Галло: «Когда люди говорят об угнетении, о подавлении свобод - это абсолютная чушь... В контексте последних двух тысяч лет цивилизации сегодняшнее раздувание страстей по поводу расовой дискриминации - это просто невежество. Были времена, когда угнетение имело просто шокирующие формы. Если мы послушаем, с чем борются сегодня женское движение, голубые или чёрные... они же просто сумасшедшие. Кризисы этого мира довольно просты. Люди не искренни. Даже когда они занимаются сексом или употребляют наркотики.
Когда я занимался сексом, сексом по ту сторону религиозных и социальных структур, мне было ясно, что это вполне сознательное решение. Моё решение. Решение моей партнёрши. В каком-то смысле мы тем самым были привязаны к андеграунду. Мы никак не относились к мэйнстриму.
Когда сегодня подростки занимаются сексом - а они все им занимаются - то это происходит вовсе не из желания не подчиняться... это вообще не имеет отношения к осознанным решениям. Это потребление, слепое, бессознательное.
Да, я говорю о мэйнстриме, который ведёт себя так, как если бы он был андеграундом. Андеграундом, который занимается сексом, принимает наркотики, ходит в клубы. Это самый неприятный, омерзительный мэйнстрим в истории человечества».

среда, 23 мая 2012 г.


ночью
было как раз
пять минут второго
а потом и позже
я развлекался
возле костра
где огню предавали
нагую колдунью
я улыбался
краешком губ заката
сдирая
нежно сдирая ногтями кожу
с каждого всполоха
пламени
вот уже
три без десяти а пальцы
все еще пахнут теплым хлебом
жасмином
и медом

Пабло Пикассо

Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
и презираете свою красоту -
Что же? Разве я обижу вас?

О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
и слишком занят собой.
Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.

Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
и потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,
Так как - только влюбленный
Имеет право на звание человека.

Александр Блок

Когда тебе тяжело, когда ты боишься людей, когда жизнь твоя запуталась, скажи себе: давай перестану заботиться о том, что со мною будет, буду любить всех тех, с кем схожусь, и больше ничего, а там будь что будет. Только попробуй жить так, и увидишь, как вдруг все распутается, и тебе нечего будет ни бояться, ни желать.

Лев Толстой

четверг, 17 мая 2012 г.


Океан

За века ни на миг не состарясь,
не утративший силы ничуть,
океан мой, усталый Солярис,
на минуту прилег отдохнуть.
Чтоб к покою его причаститься
и не знать ничего ни о ком,
стань его составною частицей –
темной рыбой, холодным песком.
В отдаленье от линии фронта –
тишина. Ни событий, ни дат...
Лишь кривой ятаган горизонта
нарезает на дольки закат.
Чуткий воздух, пропитанный снами...
Притяжение мягкого дна...

Перед тем, как нахлынет цунами, –
тишина.
Тишина.
Тишина.

Александр Габриэль

четверг, 10 мая 2012 г.


Он смотрел на ее лицо, заслонившее весь мир, вглядывался в него и понимал, что только фантазия влюбленного может найти в нем так много таинственного. Он знал – есть более прекрасные лица, более умные и чистые, но он знал также, что нет на земле другого лица, которое обладало бы над ним такой властью. И разве не он сам наделил его этой властью?

Эрих Мария Ремарк.

понедельник, 7 мая 2012 г.




В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.

И не было ни прошлого, ни цели,
нас вечности восторг соединил,
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.

Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.

И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.

Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц...

(с) Набоков